Поселения старообрядцев. Посёлки, которых нет

Русской православной старообрядческой церкви. Видимо, в связи с этим в некоторых общественно-политических СМИ возникла волна интереса к старообрядчеству. Корреспондент известного журнала «Огонек» провела очень интересное исследование, в результате которого выяснила, как сегодня староверам удается сохранить свою веру и обычаи.

— Феодора, ты? — недоверчиво спрашивает старческий голос через дверь.

— Я! — отвечает девушка, надевая платок, и испуганно оборачивается на меня.

На двери дома на Коломенской нет таблички. Чтобы найти моленную, я пошла за незнакомкой, которая торопливо доставала платок из сумки. Интересуюсь, моленная ли это, хотя ответ очевиден.

— Да. Но вас не пустят! — глаза девушки расширяются от ужаса, что чужой посягает на сакральную территорию.

Пожилая уставщица буравит взглядом с порога. Феодора просачивается внутрь. Она права: чужих в храм не пустят. Причин тут две: во-первых, по мысли староверов, храм не музей и негоже чужим нарушать заведенный молитвенный порядок. Во-вторых, это мера предосторожности: воровство икон, увы, не редкость, а у староверов они старинные и дорогие. Да и молитва с иноверными предосудительна.

Путь старовера

— Что нас держит вместе? — спрашивает служитель Древлеправославной поморской церкви (ДПЦ) Арсений Шамарин и отвечает: — Осознание истинности своего пути. Понимание, что именно мы несем православную веру, которую пытаемся сохранить и передать детям. У нас каждый сам в ответе за спасение своей души. Не батюшка спасает. Мне дали веру — я принял, никто не принуждал. Фактически реформа XVII века должна была разрушить осознанную веру. Сделать из таинств и чинов обряды, а молитву превратить в требоисполнение — поставить свечу, отпеть, окрестить.

От реформ XVII века, загнавших часть верующих в раскол, до сегодняшней поддержки староверами российской политики на Украине — рукой подать. К Киеву у староверов свой счет. Они помнят, что Русскую церковь изуродовали при Алексее Михайловиче и Никоне по киевскому образцу. От малороссов и белорусов пришли в Россию новые книги и новые обряды. А в XVIII веке уроженцы Западной Руси, заправлявшие духовными делами в Синоде, преследовали раскольников, на их счету тысячи загубленных жизней. Поэтому к Украине и сейчас настороженное отношение, а среди приверженцев «исконной» веры упорно ходят слухи о старообрядческом происхождении российского президента.

Старовер воспитывается в строгих правилах — религиозных и бытовых. Из-за этого может показаться, что староверие близко к фарисейству. Однако человеку, считают староверы, необходимы правила! Особенно на начальном этапе духовного развития. Кто-то ходит в моленную, потому что так делали родители. Кто-то знает правила и старается их соблюдать. Кто-то постиг нечто большее. Но самое главное в вере — это глубокое осознание…

— Старообрядчество — это русский религиозный национализм,— в личном разговоре сказал один из моих собеседников.— Все-таки в основе староверия лежат идеи о Москве — третьем Риме и о превосходстве русских (нового Израиля) над прочими народами.

Не все понимают, чем отличается старообрядчество от современного православия. Порой староверы кажутся экстравагантными, оригиналами, воплощением «потерянной России», что трогает утратившего связь с прошлым современника. Жизнь старовера вращается вокруг церкви и замыкается общиной и храмом. Этим объясняется самодостаточность староверов, воспринимаемая посторонними как нелюдимость и высокомерие. Смешивание с чужими грозит потерей самоидентификации «своих». Как и любые ортодоксы, староверы считают себя носителями истины. Как ни странно, сохранить веру в крупных городах, несмотря на их соблазны, проще. В Москве, Санкт-Петербурге, Казани исстари существовали большие общины с храмами. К тому же в мегаполисе легче было затеряться в советское время. Толерантные столицы к старообрядцам относятся нейтрально. В селах и деревнях все друг друга знают, поэтому уживаются мирно. А вот в небольших городах случаются конфликты. Прихожанин ДПЦ Алексей Безгодов семь лет назад переехал из Москвы в Великий Новгород и почувствовал разницу в отношении к нему местных жителей.

— Люди считают: если ты старовер, почему не в лаптях и живешь не в тайге? В Новгороде и небольших городах из-за бороды (а попробуй с бородой устроиться на работу!) к нашим часто цепляются. Не раз незнакомые люди подходили ко мне со словами: «Дай бороду поносить!» или «Давай обрею»… ZZ-top, Дед Мороз, бен Ладен — самые безобидные оскорбления. И с кулаками нападали.

Десять лет Валерий Бутузов искал истину, занимаясь этнической психологией в СПбГУ. Университет оставил, а к истине пришел через старообрядчество. Воцерковился 14 лет назад. Валерий долго искал свой храм, а услышав знаменный распев, понял, что попал на свое место.

— Старообрядчество — это поиск истины,— размышляет Бутузов.— О своей вере я не кричу, но и не скрываю ее. Я не из тех, кто по поводу и без говорит о своей вере. Потребность убеждать окружающих в своей правоте возникает от слабоверия.

В вопросе о перспективах староверия представители разных согласий единодушны.

— В старообрядчество приходит множество людей,— говорит старовер из Москвы Дмитрий Урушев.— Правда, некоторые не выдерживают строгости и уходят. Однако народу столько остается, что из новоприбывших создаются приходы. Но это в крупных городах.

— Наш мир не настолько замкнут, как представляется со стороны,— размышляет наставник ДПЦ Владимир Шамарин.— Он пополняется и через браки, и за счет прихода людей, которым неприятен казенный церковный официоз. Старая вера не погибнет, пока крещенные в ней будут ощущать себя староверами.

Цифры: г де и сколько живет старообрядцев

Самый большой процент старообрядцев в России — в Нижегородской области. Крупные общины существуют в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Екатеринбурге, Казани и Нижнем Новгороде. Но точное количество подсчитать невозможно.

По данным Министерства юстиции, в России зарегистрировано и действует 336 старообрядческих религиозных организаций:

• Русская православная старообрядческая церковь — 176;
• Русская древлеправославная церковь — 99;
• Древлеправославная поморская церковь — 46;
• Федосеевское согласие — 10;
• Другие согласия — 5.

В Санкт-Петербурге 3 общины поповцев: Покровская, Лиговская, Громовская, беспоповцев — 1. У всех направлений старообрядчества есть общины в других странах. Большинство староверов живут в городах. В Москве 8 старообрядческих храмов разных согласий. В Санкт-Петербурге — 5. Не у каждой общины есть свой храм. Количество общин-приходов, храмов и зарегистрированных юридических лиц, как правило, не совпадает.

Большие общины староверов-беспоповцев находятся в Латвии, Литве, Белоруссии, Румынии. Много староверов-поповцев на Украине, в Молдавии, Румынии, Австралии и США. Староверы живут в Эстонии, Польше, Болгарии, Италии, Уругвае, Аргентине, Бразилии, Боливии, Чили.

Честное староверское

Суровый, как климат в Сибири, кремень в вере и слове — примерно таким видится обывателю старовер-промышленник, будь то фабрикант Рябушинский или современный бизнесмен. Годы гонений сильно повлияли на мировосприятие староверов, на генетическом уровне передав самодостаточность и недоверчивость чужим. Для старовера греховны профессии, связанные со «скверным прибытком»: содержание или продажа алкоголя, табака, секс-шоп или ночной клуб тоже не их выбор.

Петербургский адвокат Андрей Давыдов, старообрядец Белокриницкого согласия, ведет гражданские и уголовные дела. Прежде чем браться за некоторые, советуется со священником. Принципиально отказывается от бракоразводных процессов — не хочет разрушать семьи.

— Общество требует от старообрядца большей ответственности и осуждает за ошибку строже,— говорит он.— Адвокатура — это образ жизни и с рыночной логикой этически не увязывается. И неважно, старовер адвокат или нет…

— Доброго здоровья! Согласен на встречу, если пойму мотивацию,— сообщил по телефону бизнесмен-старообрядец Александр Загородний.

Мотивирую, как могу. Смешение стилей так путает, что я чуть было не выпалила на манер гайдаевского Якина: «Паки, паки… Иже херувимы!» Дальше диалог развивался в духе все того же фильма, только вместо фразы: «В милицию замели, дело шьют!» слышу:

— Сегодня вечером служба, скоро праздник престольный, и в командировку надо. А помещение воскресной школы еще не подготовлено. Засада со временем…

Александра Александровича пришлось перехватывать между командировками. Загородний — председатель Лиговской общины. Это выборная общиной должность: представитель интересов прихожан, староста. Братья Загородние — акционеры холдинга по производству ингредиентов и материалов для мясоперерабатывающей промышленности. Василий управляет бизнесом, Александр руководит подразделением технологии домашних колбас. У староверов, как правило, бизнес семейный. Делу Загородних 17 лет. Клиентов много по всей России — колбасные цеха, кафе, рестораны, частники. В Петербурге трудятся около 300 человек, есть филиалы в Москве, Екатеринбурге, Новосибирске, Волгограде. Александр не берет кредитов ни для себя, ни для направления, которым занимается,— не хочет зависимости.

— Тяга к стяжанию греховна,— назидательно говорит Загородний,— на этом и стоит наш бизнес. Под проценты давать грех… Пища, сделанная своими руками,— часть духовной культуры. Вот в советское время дома никто хлеб не пек и колбасу не делал, а сегодня людям хочется возродить утраченное и готовить самим. В Карелии мы держали скот, поэтому изготовление колбасы — дело знакомое.

«Нива» подъезжает к высотке в районе Ржевки. Вообще, староверы не зовут в дом чужих и сами не ходят по гостям без повода. В быту им нельзя пользоваться чужой посудой, а некоторые даже считают, что и чужой раковиной. Так что мне, считай, повезло.

— Пересядьте, пожалуйста. А то иконы у вас за спиной, а нам помолиться нужно,— попросил меня хозяин.

Действительно, вся восточная стена на кухне занята иконами и лестовками. Квартира старовера, по сути, ничем не отличается от жилья обычного горожанина, разве что икон много. Собак не держат, считая погаными животными, а вот кошек можно, у Загородних есть котенок. Пятница — трапеза постная: картошка, салат. Садимся ужинать втроем. В соседней комнате сын Иван учит уроки, дочки-студентки еще не вернулись. Александр крестился в 23 года. Его жена Ирина приняла крещение вслед за мужем, не раздумывая.

— Предприниматели-староверы не желают быть на виду,— объясняет историк Алексей Безгодов, у которого есть небольшой издательский бизнес.— Много наших в среднем и мелком бизнесе. Есть и свои бизнес-союзы. В Латвии зарегистрирована Международная гильдия староверов-предпринимателей. Есть и другие неформальные объединения на уровне личного партнерства. Отдельных отраслей, в которых работают только староверы, нет. Чаще всего староверы занимаются лесопромышленностью, строительством, пчеловодством, среди мелких предпринимателей много кустарей и фермеров. У нас распространено внутристароверское кредитование. Оно, как правило, беспроцентное и под честное слово, причем даже между представителями разных согласий. Кредитуют как частные лица, так и общины. Я пользуюсь такими кредитами и давал в долг. Бывают случаи, когда через какое-то время кредиты прощаются. Хотя суммы, как правило, не больше нескольких сотен тысяч рублей. Такого, чтоб не отдавали долги, обычно не бывает, хотя мне известна пара случаев. В одном случае долг простили, в другом человеку больше не будут доверять. У нас считается нехристианским делом обращаться в суд, тем более против старовера.

Мигранты в своем отечестве

— Я с молодости хожу на все выборы,— говорит наставник Поморской общины Владимир Шамарин.— Хотя есть те, кто выборам не доверяет. Думаю, такие есть среди людей любого вероисповедания. Политические взгляды староверов, как и уровень патриотизма, неоднородны. Может быть, только популярные ныне монархические идеи староверами почти не поддерживаются, у нас ведь семья Николая II не канонизирована. Но до ссор на почве политических пристрастий дело не доходит. Зарубежные староверы все считают своей духовной родиной Россию. В их среде поддержка внешнеполитических действий российского президента почти полная.

— ДПЦ официально подчеркивает неучастие в политике, то есть соблюдение принципа отделения церкви от государства,— объясняет новгородец Алексей Безгодов.— Участвовать или не участвовать в выборах — личное дело каждого. Никакой предвыборной работы в наших общинах не ведется, мы стараемся объединять людей на христианских позициях, а не разделять по политическим пристрастиям. Для меня Родина — это Россия, но и те страны, где к староверию относятся уважительно, мне симпатичны. Для нас отношения между староверами на первом месте, а политика наших стран — это вторично. Сегодня в России староверы чувствуют себя не очень комфортно. А вот в странах Балтии имеют особый статус и их права защищены законодательно.

Действительно, в Литве и Латвии старая вера входит в число традиционных вероисповеданий и пользуется господдержкой: выделяются средства на ремонт церковных зданий, для культурно-просветительских задач, общественных организаций старообрядцев. Можно даже получить грант Евросоюза. В Польше, где старообрядцев чуть больше 1000 человек, их дети имеют возможность изучать Закон Божий по своим учебным программам в учебных помещениях, оборудованных за счет государства, которое, кстати, платит и преподавателям.

Представитель староверов имеет возможность заседать в парламенте страны и правительстве, когда обсуждаются законы религии и традиционной культуры. В Литве есть государственный договор, в котором обговорены двусторонние отношения между государством и староверами.

В России староверы из-за репрессий государства больше 300 лет становились вынужденными переселенцами. Возможно, поэтому они так терпимы к нынешним мигрантам.

Москвич Дмитрий Урушев вспоминает историю:

— В XVIII и XIX веках староверы пытались поддерживать с царской властью отношения. В ХХ веке стремились найти общий язык с советской властью. В наши дни — с нынешней. Сегодня старообрядческих священнослужителей иногда приглашают на мероприятия РПЦ. Иногда представители РПЦ приходят на старообрядческие духовные концерты. Но вообще отношения довольно напряженные. Особенно если учесть, что РПЦ не отказывается от имущества, некогда принадлежавшего староверам,— храмов, икон и колоколов. Среди самых известных старообрядческих храмов, которые сейчас принадлежит РПЦ, — в Балаково (Саратовская область) и два храма в Иванове. В Москве конфликт из-за бывшей старообрядческой церкви Тихвинской Иконы Божией Матери так и остался неразрешенным.

«Я искал подругу жизни…»

— Мои дети сразу видели, одобряем мы их выбор или нет,— говорит Владимир Шамарин.— В хорошей семье и слова излишни. У дочери в ранней юности был избранник-старовер, но нам с женой он виделся неподходящим по ряду причин. Несмотря на сильную влюбленность, этот союз не состоялся…

В старообрядчестве брачные правила до сих пор соблюдают очень строго: семью нельзя создавать не только родственникам до 8-го колена, но и кумовьям, и сватам. Жизнь староверов циркулирует внутри общины, члены которой друг друга знают. Браки с иноверцами не приветствуются: пришлому необходимо принять крещение избранника-старовера. Разводы не приняты. Целомудрие до свадьбы по умолчанию. Часто будущие супруги знакомятся в церкви. Общины организуют выезды на природу, фестивали. Большинство семей не планируют беременность.

Мы встретились с отцом Игорем Карваненом после службы в храме в Транспортном переулке. В 2005-м Свято-Троицкий храм отдали старообрядцам-поповцам. В обители скромно, алтарь пышностью не отличается. Батюшке 46 лет. Отец Игорь рассказывает негромко, даже застенчиво:

— Мама из старообрядцев, отец был финном-лютеранином. Родители жили без венчания. Маму тяготило, что она живет, нарушая закон. Нелегко жить с человеком, когда нет понимания в вере.

Демобилизовавшись, Игорь стал искать жену из своего круга, не желая наступать на родительские грабли. Искал не «барби», а мать будущих детей. В поисках прошел год, пока жизнь не забросила его в станицу Старая Некрасовка. Там Игорь познакомился с 16-летней дочерью уставщика (так старообрядцы называют человека, следящего за соблюдением устава богослужения) Анютой… После окончания школы Аня прилетела в Петербург. Обвенчались. Сейчас у супругов Карванен две взрослые дочки и сын-школьник. Молодой человек старшей, Серафимы, тоже старообрядец.

— Мы с мужем познакомились в храме,— вспоминает флорист Алла Паныш, прихожанка храма отца Игоря.— На нашей свадьбе столы стояли во дворе храма. Ведь мы не отмечаем свадьбы в ресторанах. А вот нынешняя мода бросать букет прижилась и у староверов. Все больше из-за подружек невесты, которые надеются его поймать.

Дети из старообрядческих семей воспитываются в строгости. Если молодой человек начинает ухаживать за девушкой, значит, присматривается как к будущей супруге. Прежде чем сделать предложение, будущий муж ухаживал за Аллой 3 месяца. Гуляли по городу, ходили в театр. Сегодня у Аллы Паныш, мамы четверых детей, расписан каждый час. В выходные семья едет на службу из пригорода в Петербург, с 3 лет дети посещают воскресную школу. Телевизора дома нет, дети в Сети не висят — только по делу, в компьютерные игры не играют. Цветы от мужа Алла получает не 8 Марта, а в день ангела, годовщину свадьбы, День Петра и Февронии и праздник жен-мироносиц…

Триллер для кающегося

Рыбацкое — южная окраина Питера с рядами однотипных высоток. Но и в этом сонном царстве есть своя достопримечательность — желтое трехэтажное здание, похожее на замок. Это храм староверов, называющих себя христианами Древлеправославной поморской церкви. Здание стоит немного на отшибе, как бы говоря о том, что дорога туда открыта не всем. В обители меня ждали Арсений и Татьяна Шамарины. Татьяна замужем за братом Арсения. Они не кровные родственники, однако, похожи несовременностью лиц. Голоса у обоих чистые, поставленные, что неудивительно. Таня поет на клиросе, Арсений — головщик (регент). Он определился с выбором в пользу служения, когда учился в университете. Думал об аспирантуре, но понял, что это отдалит от храма. Светской работы у него нет.

Круглолицый, румяный, в косоворотке под цвет глаз, 28-летний Арсений напоминает былинного героя. Рубаха с поясом для него привычная форма одежды, и она ему идет. На колоритного мужчину горожане реагируют по-разному: кто-то думает, что он из этнографического кружка, кого-то раздражает борода. На Татьяне длинная юбка, серая кофта, на лице ни грамма косметики. В храме не принято выделяться: прихожане и поют в один голос, и одеты одинаково.

Салоны красоты и фитнес-клубы Тане не нужны. В выходной ходит с мужем в парк, с ребенком — на аттракционы, встречается с родственниками. В театрах Арсений и его невестка принципиально не бывают. Когда спрашиваю, почему, Таня задумывается.

— Не стоит спрашивать женщину о причинах, об этом пусть говорят мужчины,— резонно замечает Арсений.— Ничего духовного в театре нет. А люди вместо того чтобы идти в храм, тратят время на зрелище. Все, что отклоняет от спасения души,— грех: телевизор, фильмы… Но смотреть или нет, каждый решает сам.

— У вас есть любимые фильмы? — интересуюсь я.

— Триллеры,— смущенно признается Арсений, помолчав.— Но это личный выбор, с верой не связанный. Фильм меня не уведет от веры, поэтому совесть позволяет. На исповеди скажу: «Прости, отче, смотрю кино». Получу епитимью, возможно, 10 лестовок (1000 поклонов). Я не стану смотреть фильмы о жизни Христа и богохульные. Когда ухаживал за будущей женой, мы ходили в кино, в театре был пару раз. В школе слушал русский рок. Мирская музыка греховна, так как нужна для услаждения. Понятно, что Рахманинов выше, чем попса или рок, и Толстого с Марининой не сравнить. Однако ко спасению души ни классическая музыка, ни литература не приведут. Выйти на духовный уровень помогают молитва, Писание, святоотеческие книги. Я читал Толстого и Булгакова, и мои дети прочитают. Вопрос не в том, можно или нельзя, а нужно или нет. Эти книги не нужны христианину.

А вот старовер Кирилл Кожурин сам пишет книги. Он кандидат философских наук, преподает в РГПУ им. А.И. Герцена, сочиняет стихи, занимается историей старообрядчества. Высокий щеголь с огненной бородой очень расстраивается, когда к староверам относятся как к «фольклорному элементу». Что не мешает ему любить наряды и коллекционировать косоворотки. Эта слабость простительна: наиболее консервативны — семьи священников и наставников, а обычные прихожане более демократичны. На прежней работе Кирилл Кожурин игнорировал корпоративы в пост. В новом коллективе празднует с коллегами старый Новый год после поста. Осознанно к вере он пришел в зрелом возрасте, хотя его предки по обеим линиям — староверы. Дед был наставником, отец работал директором Музея истории религии, свою веру, естественно, не афишировал, сына тайно крестили в отрочестве. С годами Кирилл стал задумываться об истории старообрядчества и подошел к мысли о возвращении к истокам и необходимости соединения веры и образа жизни.

— Перед службой я всегда кладу поклоны — «начал замирщения»,— смущенно улыбается мой визави, помешивая эспрессо в кафе.— Я много путешествую, бываю в ресторанах, люблю оперу — классические постановки. Кстати, многие деятели искусства были старообрядцами: Станиславский, Зимин… Смотрю исторические фильмы. Мне как историку и философу интересно все. Кстати, сериал «Раскол» понравился. Юлия Мельникова, сыгравшая боярыню Морозову, восхитила. Светскость нетипична для строгого старовера, но для меня старая вера — идеал, а я земной человек.

Вера потомственных старообрядцев не просто выбор, а суть человека, неотделимая от него, как национальность. Они бережно хранят ее, называют детей полными именами (коверкать имя — уничижать ангела-хранителя), надевают в храм косоворотки и сарафаны. Они — рядом с нами и — сами по себе. Вот уже больше 300 лет…

На протяжении нескольких столетий русские старообрядцы не могли найти покоя на родной земле, и в XX веке многие из них окончательно перебрались за границу. Далеко не всегда получалось обосноваться где-то поблизости от Родины, а потому сегодня старообрядцев можно встретить и на далекой чужбине, например, в Латинской Америке. В этой статье вы узнаете о быте русских фермеров из деревни Тоборочи, Боливия.

Старообрядцы, или староверы - общее название для религиозных течений в России,
возникших в результате неприятия церковных реформ в 1605-1681 годах. Все началось после того, как московский патриарх
Никон предпринял ряд нововведений (исправление богослужебных книг, изменение обрядов).
Недовольных «антихристовыми» реформами объединил протопоп Аввакум. Староверы подвергались жестоким преследованиям
со стороны как церковных, так и светских властей. Уже в XVIII веке многие бежали за пределы России, спасаясь от гонений.
Не нравились упрямцы и Николаю II, и, впоследствии, большевикам. В Боливии, в трех часах езды от города Санта-Крус,
в местечке Тоборочи 40 лет назад обосновались первые русские старообрядцы. Даже сейчас это поселение не отыщешь на картах,
а в 1970-х тут были абсолютно необжитые земли, окруженные густыми джунглями.

Федор и Татьяна Ануфриевы родились в Китае, а в Боливию поехали в числе первых переселенцев из Бразилии.
Помимо Ануфриевых в Тоборочи живут Ревтовы, Мурачевы, Калугиновы, Куликовы, Анфилофиевы, Зайцевы.

Деревня Тоборочи состоит из двух десятков дворов, расположенных на приличном расстоянии друг от друга.
Большинство домов - кирпичные.

В Санта-Крусе очень жаркий и влажный климат, а комары донимают круглый год.
Москитные сетки, такие родные и привычные в России, ставят на окнах и в боливийской глуши.

Старообрядцы бережно хранят свои традиции. Мужчины носят рубахи с поясами. Шьют их сами, а вот брюки покупают в городе.

Женщины предпочитают сарафаны и платья в пол. Волосы отращивают с рождения и заплетают в косу.

Большинство старообрядцев не позволяют чужакам фотографировать себя, однако семейные альбомы есть в каждом доме.

Молодежь идет в ногу со временем и вовсю осваивает смартфоны. Многие электронные устройства в деревне формально запрещены,
но от прогресса не спрятаться даже в такой глуши. Почти во всех домах есть кондиционеры, стиральные машины,
микроволновки и телевизоры, взрослые общаются с далекими родственниками посредством мобильного интернета.

Основное занятие в Тоборочи - сельское хозяйство, а также разведение амазонской рыбы паку в искусственных водоемах.
Прикармливают рыбу два раза в день - на рассвете и вечером. Корм производится тут же, на мини-фабрике.

На обширных полях старообрядцы выращивают бобы, кукурузу, пшеницу, в лесах - эвкалипт.
Именно в Тоборочи был выведен единственный сорт боливийских бобов, популярный сейчас во всей стране.
Остальные бобовые завозят из Бразилии.

На деревенской фабрике урожай обрабатывают, пакуют в мешки и продают оптовикам.
Боливийская земля плодоносит до трех раз в год, а удобрять ее начали только пару лет назад.

Женщины занимаются рукоделием и ведут хозяйство, растят детей, внуков. Большинство старообрядческих семей многодетные.
Имена детям выбирают по Псалтири, согласно дню рождения. Нарекают новорожденного на восьмой день его жизни.
Имена тоборочинцев непривычны не только боливийскому уху: Лукиян, Киприян, Засим, Федосья, Кузьма, Агрипена,
Пинарита, Авраам, Агапит, Палагея, Мамелфа, Стефан, Анин, Василиса, Маримия, Елизар, Инафа, Саламания, Селивестр.

Жители деревни нередко сталкиваются с представителями дикой природы: обезьянами, страусами,
ядовитыми змеями и даже небольшими крокодилами, которые любят полакомиться рыбой в лагунах.
Для таких случаев у старообрядцев всегда наготове ружье.

Раз в неделю женщины выезжают на ближайшую городскую ярмарку, где продают сыр, молоко, выпечку.
Творог и сметана в Боливии так и не прижились.

Для работы в полях русские нанимают боливийских крестьян, которых называют Колями.

Языкового барьера нет, так как старообрядцы, помимо русского, говорят и по-испански,
а старшее поколение еще не забыли португальский и китайский.

К 16 годам мальчики приобретают необходимый опыт работы в поле и могут жениться.
У старообрядцев строго запрещены браки между родственниками до седьмого колена, поэтому невест ищут в других деревнях
Южной и Северной Америки. До России добираются редко.

Девушки могут выходить замуж по достижении 13-летнего возраста.

Первый «взрослый» подарок для девушки - сборник русских песен, с которого мать снимает
очередную копию и дарит дочери на день рождения.

Десять лет назад боливийские власти профинансировали строительство школы. Она состоит из двух зданий и делится на три класса:
дети 5-8 лет, 8-11 и 12-14-летки. Мальчики и девочки учатся вместе.

В школе преподают два боливийских учителя. Основные предметы - испанский язык, чтение, математика, биология, рисование.
Русский язык учат дома. В устной речи тоборочинцы привыкли смешивать два языка, а некоторые испанские слова и
вовсе вытеснили русские. Так, бензин в деревне называют не иначе как «гасолина», ярмарку - «ферия», рынок - «меркадо»,
мусор - «басура». Испанские слова давно обрусели и склоняются по правилам родного языка. Есть и неологизмы: например,
вместо выражения «скачать из интернета» в ходу слово «дескаргарить» от испанского descargar. Некоторые русские слова,
повсеместно употребляемые в Тоборочи, давно вышли из обихода в современной России. Вместо «очень» старообрядцы говорят «шибко»,
дерево называют «лесиной». Старшее поколение ко всему этому разнообразию примешивает португальские словечки бразильского разлива.
В общем, материала для диалектологов в Тоборочи - на целую книгу.

Начальное образование не является обязательным, но боливийское правительство поощряет всех учеников
государственных школ: раз в год приезжают военные, выплачивающие каждому ученику по 200 боливиано (порядка 30 долларов).

Старообрядцы посещают церковь дважды в неделю, не считая православных праздников:
службы проходят в субботу с 17 до 19 часов и в воскресенье с 4 до 7 утра.

Мужчины и женщины приходят в церковь во всем чистом, надев поверх темную одежду.
Черная накидка символизирует равенство всех перед Богом.

Большинство южноамериканских старообрядцев никогда не бывали в России, но свою историю помнят,
отражая главные ее моменты в художественном творчестве.

Воскресенье - единственный выходной. Все ходят друг к другу в гости, мужчины ездят на рыбалку.

Темнеет в деревне рано, ложатся спать к 10 вечера.

В XVII веке на Руси появилось движение «боголюбцы, которые боролись за чистоту нравов и за верховную власть церкви в обществе. Среди них был будущий патриарх Никон и главный мыслитель старообрядчества Аввакум . Оба они были родом c нижегородской земли. К середине XVII века среди религиозных духовных вождей произошёл раскол. Никон, приблизившись к царю Алексею Михайловичу и став патриархом Руси, провёл реформу православной церкви. Часть православных, вдохновляемых протопопом Аввакумом, не приняла реформу и придерживалась старой веры и обрядов, за что подверглась гонениям. Прячась от преследований, старообрядцы уходили в заволжские глухие леса, где ставили свои скиты — уединённые поселения монастырского типа.

Григорово — родное село протопопа Аввакума. Фото:

По следам староверов

Программист Антон Афанасьев родился в Сухуми, в Нижегородскую область переехал, по его выражению, «в сознательном детстве». Но случилось так, что, прочитав в юности «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского , всерьёз заинтересовался историей и этнографией старообрядческих районов. Антон ездит по области, ищет места бывших поселений, изучает историю и быт и рассказывает об этом в своём иллюстрированном блоге. Два его хобби — фотография и путешествия — пригодились для большого исследования. Это почти этнография, только любительская. И популярная — у его блога уже восемь тысяч подписчиков.

Антон Афанасьев — блогер-этнограф. Фото: АиФ / Эльфия Гарипова

«О жизни нижегородских старообрядческих скитов известно не так много, — говорит Афанасьев, — поэтому я решил изучить эти места и посмотреть, что сейчас происходит на землях староверов».

Впервые слово «скит» Афанасьев услышал, когда начал заниматься кладоискательством. Многие копатели любили бродить с металлоискателями в районе староверческих поселений, поэтому у Антона сразу сложилось впечатление, что это были богатые места.

«Найти остатки скитов довольно сложно, — рассказывает Афанасьев. — Местные жители часто и сами не знают, что живут рядом с бывшими скитами: ведь порой от них остаётся только ветхое кладбище. Нередко помогали в поисках местные пастухи: они оказывались одними из немногих, кто знал, где находились поселения старообрядцев».

На местах, где раньше существовали целые поселения, сейчас — пустыри с редкими разваливающимися постройками. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

За несколько сезонов блогер объездил практически все скиты и нашёл потомков местных староверов. Кто-то продолжает придерживаться веры предков, кто-то — давно забыл о принципах старообрядчества.

Антон сначала думал, что фотографировать староверов будет трудно: «На первый взгляд, они — люди довольно скрытные и не подпускают к себе чужих. Но нет. Они готовы общаться».

Памятники культуры постепенно приходят в запустение, даже оказавшись под охраной. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Уцелевший скит

Афанасьеву удалось не просто фотографировать самих людей, но и заснять службу в единственном сохранившемся и действующем нижегородском ските — Малиновском. Он был построен в конце XIX века на деньги богатейшего купца-промышленника Николая Бугрова (того самого, кому принадлежал ночлежный дом в Нижнем Новгороде, известный как прототип ночлежки из пьесы Горького «На дне»). В советский период в церкви скита устроили подсобные хозяйственные помещения. Сейчас почти все фрески полностью отреставрированы, поскольку c июля 1994 г. комплекс Малиновского скита взят на государственную охрану как памятник истории и культуры областного значения.

Церковный хор Малиновского скита. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

В городе Антон редко заходит в церковь, а в Малиновском скиту появилось желание посмотреть службу. Зная, что староверы, как правило, не допускают никого, кроме единоверцев, дальше притвора, фотограф стоял там и смотрел, как начинается служба.

Идёт богослужение. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Меня увидела одна женщина из церковной лавки, — рассказывает Антон. — Она оказалась женой батюшки Александра , проводившего службу. Предложила мне войти, написать записку о здравии и даже поснимать интерьеры и саму службу, на что я вообще не расcчитывал! Очевидно, сыграл свою роль мой интерес к происходящему. Меня после службы даже на обед пригласили».

Обед после службы. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Свалка на кладбище

Ситуация с отреставрированным Малиновским скитом скорее исключительная: на месте большинства из старообрядческих скитов высятся одни кресты. Только они и напоминают о том, что когда-то здесь было не только кладбище, но и богатое поселение.

Крестов старообрядцев много, а самих староверов почти не осталось. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Местные жители практически не помнят о староверах, — рассказывает Афанасьев. — Как мне сказали в одной из деревень, уже в конце 70-х годов прошлого века не было людей, которые могли бы толком рассказать приезжему о скитах и показать их».

В деревне Шарпан Афанасьев искал могилу старообрядского отца Никандрия , которую обнаружил на местном кладбище. А вот на месте полуземлянки старца Антон был неприятно поражён импровизированной свалкой, которая окончательно похоронила под собой старые брёвна обители, вкопанные в землю. И это несмотря на то, что это место официально находится под охраной государства (документ о принятии на госохрану № 219 — прим. автора).

В Шарпане староверов практически не осталось. Например, у бывшей учительницы Нины Александровны все предки были старообрядцами, но она себя к ним уже не относит. Хотя по-прежнему хранит дома старообрядческие иконы.

«Убьют за икону»

«Бабушка эта рассказывала, что одиноких старушек обманывают скупщики, — рассказывает Афанасьев. — Приезжают из города люди и в добровольно-принудительном порядке обменивают старинные иконы на новоделы. Спрашиваю, мол, зачем соглашаетесь. Отвечает, боимся, мол: придут ночью, ограбят или убьют за эти иконы-то. Понятно, что на этих бабушкиных иконах грубо наживаются. Забирают не только иконы, но и сохранившуюся церковную утварь. Ко мне старушки тоже сначала присматривались с подозрением: не старьёвщик ли?»

Потомок старообрядцев Нина Александровна боится скупщиков икон. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Церкви староверов большей частью разрушаются от времени и варварского отношения окружающих. Например, в бывшей старообрядческой общине Будилихе церковь уже находится в аварийном состоянии: доски растаскиваются на заборы, а купол давно валяется на земле.

Разрушенная церковь в Будилихе. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Такая же ситуация в старинном селе Мартынове: церковь разрушена и находится в ужасающем состоянии. Пройдёт немного времени, и от неё останется только груда старых досок и брёвен. Если и их не растащат.

«Говорят, что восстанавливать эти церкви не на что и не для кого, — качает головой Афанасьев, — мол, старообрядцев тут с каждым годом становится всё меньше — молодые все или в православии, или вообще не верующие».

Церковная луковка валяется на земле. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Церковь — на кирпичи

Антон Афанасьев не только с большим вниманием изучает исторические места, но и живо интересуется людьми, живущими в заброшенных, глухих уголках области. Здесь он находит сюжеты для своих фотографий.

Антон рассказывает о знакомстве с бородатым кочегаром Сергеем и его напарником, показывает фотографии. Кочегары отапливают местную школу, которая находится в бывшей дворянской усадьбе Бердникова . Чтобы протопить школу и учительский дом, они должны каждый день натаскать и сжечь 12 тачек угля. Сергей поведал Афанасьеву, что во дворе этой бывшей усадьбы стояли раньше две мраморные стелы — самого Бердникова и его жены.

Кочегар Сергей — житель северных районов Нижегородской области. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Так вот, по словам Сергея, в начале 90-х обе стелы куда-то «увели», — рассказывает Афанасьев. — И тут прошёл слух, что сын этого самого Бердникова, серьёзный бизнесмен из Франции, намерен посетить родные места! И даже подумывает о совместном предприятии на родине отца: восстанавливать хотел местную фабрику. Сергей сказал, мол, они перепугались, всем селом искали эти стелы: неудобно же перед зарубежным гостем. И ведь нашли! Лежали у кого-то на заднем дворе».

На севере области живут бедно — до сохранения культурного наследия людям дела нет. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Стелы вернули на прежнее место. Только восстанавливать уже нечего было: стены фабрики уже давно разобрали, местную церковь тоже.

Антон рассказывает, как в области, вдали от более-менее крупных городов, всюду видны признаки запустения: кругом разруха, работы почти нет. Всё, что можно, растащили на кирпичи.

Молодёжь уезжает, старики остаются. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Возвращаясь к разговору о скитах, Афанасьев вздыхает: «Конечно, я не этнограф, хотя и получаю сейчас второе — историческое — образование. Я просто фотографирую, что вижу, и стараюсь описать то, что ещё сохранилось. Я понимаю: многое для разрушения староверческих поселений делает время. Но если бы за ними был должный уход, наверняка многое удалось бы сохранить для потомков. И, может быть, ещё не совсем поздно?»

В 1982 году Кадарея исчезла с карты Тайшетского района. Пять лет назад в заброшенную деревню приехали два брата-близнеца со своими семьями.

Приверженцы старообрядчества, потомки христиан-староверов основали в Кадарее общину, сохранили самобытный диалект, веру и обряды, коренные черты традиционной русской культуры. Чтобы увидеть старообрядческую общину, журналисты «Областной» отправились на север района, за 300 километров в тайшетскую тайгу.

Дорога в Кадарею

Тайга в приграничье Красноярского края и Тайшетского района последние сто лет не раз становилась пристанищем для христиан-староверов. Они селились в селах Кондратьево, Иванов мыс. Историки вспоминают, что поселения старообрядцев в глухой тайге не могли найти даже в самые лихие годы советской власти, а отыскали лишь в семидесятые, когда началась массированная фотосъемка со спутников. В середине прошлого века общины староверов все еще оставались кусочками допетровской Руси.

Новую общину в деревне Кадарея основали братья Евсей и Винарий Алексеевы. Путь туда лежит по маршруту Шиткино – Новобирюсинск – Тамтачет – Полинчет.

Восточный Саян и его северные отроги – долины рек Бирюса, Чуна были традиционным местом обитания сибирских аборигенов. Здесь кочевали древние тунгусы. Среди этих народов жили кетоязычные племена охотников и рыболовов – коты, арины, асаны. Об этом свидетельствуют многочисленные географические названия, оканчивающиеся на «шет» и «чет».

Мы едем по местам, где в XVII веке были заложены первые русские поселения. От тех времен тут осталась деревня Нижняя заимка. В поселениях по трассе – старинные избы, лиственничные дома, крашеные наличники. В этих деревнях вроде бы теплится жизнь. Но как близко придвинулась к ним тайга!

Проезжаем село Шиткино, где в 30-х годах прошлого века жила Зоя Космодемьянская – партизанка, первая женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны.

Места таежные, но зверя поблизости нет, рассказывает проводник, водитель Михаил Стасенко.

– Сидит себе напуганный зверь в пихтаче. Тут у нас даже охота на дельтапланах случается.

Заснеженные сосны по обе стороны дороги. Крутые спуски и подъемы.

Спасибо дорожникам – несмотря на отдаленность от райцентра, все склоны отсыпаны песком. Редкая техника попадется навстречу, в основном лесовозы. По дороге на Бузыканово висит самодельный плакат – «Тихо! Дома ждут!».

Даже прохожих в деревнях не видно. В Джогино встречаем лошадь с возом сена. На возу сидят мальчик и собака. На полуразрушенном клубе надпись – «Все ушли на фронт».

Дальше Джогино простирается просека, где энергетики строят ЛЭП. После Черчета наш путь лежит на Горевой. Населенный пункт оправдывает свое название – дома разрушены, как после бомбежки. В Тамтачете – колония Красноярского ГУФСИНа. Мужики в черных робах валят лес, словно траву косят. На трассе недвусмысленное предупреждение: «На дороге работают осужденные».

Дорога до Полинчета – колея в лесу, проехать можно только зимой и то на хорошей технике. В 1938 году на реке Полинчетке работала лесоустроительная экспедиция из Красноярска. Вместе с леспромхозом вырос поселок Полинчет, где работали люди из Кондратьево и Кадареи. Через несколько лет участки были выработаны, объемы разработки в леспромхозе сократились, население разъехалось кто куда. В 1960-е годы тут заработал химлесхоз, окрестные жители потянулись назад. Рабочие занимались сбором живицы – сырья для канифольного производства. Потом и этой работы не стало.

От Полинчета до Кадареи – 7 км. Добраться можно только по зимнику, летом – на лодках. Заместитель главы Полинчетского МО Сергей Каверзин, сам уроженец тех мест, вспоминает, что Кадарея с ее тридцатью дворами вымерла в 1982 году. Брошенные дома сотрудники красноярского ГУФСИНА сожгли и пустили под бульдозер. На этом месте появились пашни и картофельные поля, где работали осужденные.

Таежная экодеревня

Староста деревни Евсей Алексеев встретил нас на улице. Специально ждал, издали увидев редкий в этих краях транспорт.

Отличительная черта местных жителей – мужчины носят бороду, женщины – головные платки. В деревне все называют друг друга исключительно по имени-отчеству.

Первое, что мы увидели – детские качели на берегу реки и высокий скворечник на шесте. Дом у Евсея Леонидовича построен по-старинному – поделен на две половины широким коридором. В «женской» половине – кухня и домашняя утварь, в зале – молельная комната с большим иконостасом. В этой половине дома холодно, постоянно топится печь-буржуйка.

В доме идеальная чистота, уют, обилие цветов. Домашняя утварь и обстановка очень скромные.

Пока жена Надежда готовит обед, хозяин рассказывает историю семьи. В его говор вплетаются старинные, давно забытые в городах слова – искони (испокон), натокалися (навострились – прим. авт).

В Кадарею братья Алексеевы приехали из деревни Сергеево Енисейского района Красноярского края. Домой вернулись, говорят они. Предки Алексеевых – староверы-раскольники. Дед Федосей Иванович даже сидел за веру. Родители Елена Семеновна и Леонид Федосеевич в середине прошлого века жили в Туве. В высокогорной местности старики занемогли. Пришлось переехать в Кадарею.

– И оздоровели разом. В лапту играли на реке, бегали, ажно бороды у стариков развевались, – вспоминает Евсей Леонидович.

Жили в Кадарее дружно, все проблемы решали миром. Братья покинули деревню сразу же после службы в армии. 29 лет прожили в красноярской тайге, промышляли охотой, рыболовством, разводили скот.

– Рыбы в реке было много. За лето 700–800 килограммов тягали, а то и тонну. Бензин, муку на рыбу меняли, – вспоминает хозяин.

Но суровый климат не давал житья – долгая зима сменялась дождливым летом с обилием гнуса.

– Осенью морозов нет, Енисей долго встает. Весной глыбы льда река таскат на берег. Два дня не знашь, как до воды добраться, чтоб скотину напоить. А ветрищи! На лошади по воду приехал, обратно лошадь дорогу ищет, все задуло.

Сибирь большая, деревень брошенных много. А они тысячу километров проехали, чтобы вернуться именно в Кадарею. Все везли на собственном «КамАЗе» – скарб, скотину, пресс для сена.

Родовых усадеб братья не нашли – все было сожжено, только старое кладбище и осталось. Так и заехали в чистое поле, поставили времянки, стали строить добротные дома. Местная администрация выделила землю – живите!

Евсею Леонидовичу 58 лет. У него три дочки и пятеро парней. Двое детей остались в Красноярском крае, шестеро живут с отцом. У старшего Евгения четверо собственных детей, двое родились уже в Кадарее. Евгений достраивает собственный дом.

Остальные сыновья пока неженаты, некогда, говорит отец.

– На ком жениться? Кругом тайга на сотни верст, – соглашаемся мы.

– На месте они не сидят, бывают в Канске, Богучанах. Посватают кого, привезут сюда, дома построят. Усадьбы уже нарезаны, – говорит хозяин. – Пока в Кадарее построена одна улица. – Может, назовем ее Береговая, – мечтает Алексеев-старший.

Евсей Леонидович показывает надворные постройки, недоделанную пока пилораму. Во дворе – старая техника, купленная уже после переезда.

В деревне сохранен особый уклад жизни, значительно отличающийся от городского. Переселенцы – трудолюбивые и предприимчивые люди – сеют зерно, выращивают овощи, держат скот и птицу. До недавнего времени молоко и сметану возили за 40 км в Чунояр Красноярского края. Потом дороги не стало, перестали ходить лесовозы. Теперь мужчины промышляют охотой, собирают дикоросы, грибы и ягоду, готовят дрова для полинчетской школы. Тем и живут. При хворобе кадарейцы пользуют себя травами. Сколько живут, никто еще в больницу не обращался.

Сберечь веру отцов

– Милости прошу к столу, – по-старинному говорит хозяин.

Еда на столе – гимн здоровому образу жизни. Все экологически чистое – творог, рыбка. Хозяйка подает самодельные пельмени, хозяин разливает брагу собственного приготовления.

Полагаясь в жизни на собственное уменье, люди здесь подобрались мастеровитые – мужчины столярничают и плотничают, складывают русские печи, делают бочки. Женщины стряпают хлеб, шьют и вяжут. И даже сами крестят новорожденных на седьмом дне жизни.

– Приятно вам кушать! – слышим у порога. Пришли гости – Петр Андреевич и Любовь Юдовна Акуловы. Они жили в поселке Айдара Енисейского района и приехали в Кадарею чуть позже Алексеевых. Петр и Евсей – свояки. У Акуловых шестеро детей, четверо приехали вместе с ними. Сейчас в Кадарее живет четыре семьи – 27 человек.

За столом Акуловы рассказывают о своем житье-бытье. У них те же заботы – за скотиной убрать, подоить коров, молоко просепарировать. Овец вовремя постричь надо, из их шерсти Любовь Юдовна катает валенки.

– Тихо у нас, вот только лис ходит, курей давит. А вот медведи близко к деревне не подходят – пуганы уже, – рассказывают гости.

– Женщины ваши не жалуются, что завезли их в глухомань?

– Так знали, куда ехали. Вы не думайте, мы не в зимовье сидим. В Чунояре, Тайшете бывам, – говорят мужчины.

Деревня живет дружно. Все вопросы решают по-общинному. Все праздники, особенно церковные, отмечают вместе. Соблюдают посты. С удовольствием поют старинные прабабкины песни. Как завещали предки, не курят и не сквернословят. Детей оберегают от цивилизации с ее соблазнами, безнравственностью. Телевизора в семье Евсея Алексеева нет по принципиальным соображениям. «Известно, что там кажут», – неодобрительно говорит хозяин.

Кадарейцы берегут старинные церковные книги, молятся на старые отцовские иконы, читают житие протопопа Аввакума. Во главе с уставщиком, благословленным на служение в приходе священником, чтят и берегут веру предков. Крестятся староверы двумя перстами, питаются из отдельной посуды, в которой чужому пить-есть не положено.

– Ни про кого не скажу: раз другой веры – он хуже меня. Может, он меня еще лучше будет. Если живет человек по своей вере – пусть на здоровье верит с чистым сердцем, – говорит Евсей Леонидович.

Церкви в деревне пока нет, но ее обязательно построят. Нет и школы. Но и под нее место уже присмотрели. Детей разных возрастов учит на дому младшая дочь Акуловых Настя. Она мечтает выучиться на учительницу. Несколько раз в год Настя вывозит своих воспитанников в полинчетскую школу, где они сдают тесты.

Официальный статус

Конечно, сегодня быт староверов изменился, современная жизнь накладывает на него свой отпечаток. Кадарейцы пользуются сотовой связью. В каждом доме работает небольшой дизель-генератор, еще один дизель – покрупнее, работает на нужды строительства. Обслуживание одного энергоисточника обходится в 18 тыс. рублей в месяц.

Сегодня переселенцам необходимо устойчивое электроснабжение. Чтобы провести линию электропередачи, Кадарее нужно вернуть официальный статус населенного пункта. Мэр Тайшетского района Виталий Кириченко говорит:

– Чтобы вернуть деревне официальный статус, мы готовы обратиться в правительство Иркутской области и Законодательное Собрание. Администрация района заинтересована в образовании новых населенных пунктов, но процедура эта сложная. Необходимо разработать большой перечень документов – генеральный план развития муниципального образования, план развития энергетики, дорожной сети.

– Вы там обскажите о нас властям. Мы государству обузой не будем, – с достоинством говорит Евсей Леонидович. – Ферму заведем, хозяйство будем приумножать. Можем лесозаготовки вести. Сельсовету и району от нас только польза пойдет.

Появится в деревне электроэнергия – люди сюда будут приезжать на жительство, уверены кадарейцы. Одной только родни у них десятки человек, многие готовы приехать. И остальным не заказано.

– А что, места хорошие. Если работящие да совестливые люди, отчего не принять – примем, – говорит Евсей Леонидович.

Он верит – деревня возродится

В 1650–1660-х годах патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем была проведена церковная реформа, целью которой была унификация богослужебного чина Русской церкви с церковью Константинопольской. Староверы – религиозные отшельники, отвергающие официальные учения Русской православной церкви. После Большого Московского собора 1667 года начались гонения на старообрядческие центры. В 1735 году 40 000 старообрядцев были переселены в Восточную Сибирь и Забайкалье. Многие, противясь реформе, уходили в сибирскую тайгу сами.

На что тратится жизнь обычного человека, живущего в миру? Все направлено на улучшение быта, повышение комфорта жизни. Будь то разработка нового кухонного комбайна или двигателя для ракеты — все подчинено одной цели. Однако парадокс в том, что чем лучше и легче живет каждый из нас, тем хуже и сложнее условия, в которых приходится выживать современному обществу. Особенно если речь идет о христианском обществе.

Промысел же Божий, Его человеколюбие и забота о каждом из нас показывает нам другой путь развития человека и общества в целом. Это прежде всего духовный путь развития цивилизации, когда каждый сознательно и без принуждения выбирает жизнь со Христом ради спасения души. Мир сейчас держится не на космических технологиях и не на уровне различных услуг, а на ежедневной горячей молитве христиан ко́ Господу. И чем дальше от цивилизации, тем чище и искренней молитва.

Поселок Нововильвенский Горнозаводского района Пермского края находится всего в 14 км от государственного природного заповедника Басеги. Заповедник организован в 1982 году с целью сохранения ненарушенных участков коренной горной тайги Предуралья и Урала, крупного массива коренных среднеуральских елово-пихтовых лесов, расположенных в предгорьях хребта Басеги.

Само название заповедника и хребта на уральском диалекте означает «красивый, чудесный». И действительно, трудно где-то ещё найти такое красивое место. Горный хребет окружают со всех сторон густые леса, с его склонов стекают чистые горные ручьи и речки. Все они — места нерестилищ рыбы, а их воды питают притоки рек. По вершине хребта проходит уникальный горно-тундровый пояс. Чуть ниже тундр — поражающие воображение субальпийские луга. А всё вместе — места концентрации редчайших растительных сообществ и редких видов флоры и фауны.

В советские годы в поселке Нововильвенский была развита лесная промышленность, работал лесозаготовочный комбинат. Однако после развала Советского Союза и во все последующие годы происходило постепенное падение уровня производства, а вскоре комбинат и вовсе был закрыт. Оставшиеся без работы люди стали покидать некогда крупный поселок городского типа, работать на земле и жить своим трудом захотели немногие. По переписи населения на 1 января 2010 г. численность жителей поселка уже составляла не более тысячи человек, как раньше, а всего 366.

Сейчас, спустя 5 лет, в поселке проживает всего 50 человек. Из инфраструктуры — сотовая связь на опушке, летняя дорога, электричество. Школ, больниц, магазинов и других учреждений нет, пока действует только почтовый пункт.

Именно такое место и стало идеальным для уединения и молитвы двух семей христиан Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПсЦ) — Нестеровича Андрея и Ощепкова Александра.

Андрею 31 год, и его нельзя назвать ни дауншифтером, ни отшельником, ни странником. В таёжную глушь он отправился ради спасения души, ради жизни своим трудом вдали от шума, грязи и суеты города.

Трудности быта и таежная жизнь в глухом поселении его отнюдь не пугают. На мой вопрос: «Как живётся в тайге?», — отвечает: «Полное спокойствие. Поют, заливаясь, соловьи, шумит горная река. Топится печка, сегодня на ужин свежее козье молоко и хлеб. Я счастлив здесь».

В доме только самые необходимые вещи, и то не все. Один казанок для всех типов блюд. Небольшая печь. Вода из скважины. Но это всё не главное.

Главное в доме любого христианина — это красный угол, божница. На ней Андрей установил свои иконы, привезенные из Новосибирска.

Вместе с Александром, который поселился с семьей в этом месте раньше, они воздвигли на вершине высокой горы (600 м над уровнем моря) поклонный Крест. Вместе, семьями, они и молятся, в трудах прославляя Бога, и помогают друг другу в нехитром хозяйстве. Никаких развлечений, никаких благ и удобств, только труд и молитва. В действительности, ведь такой и должна быть жизнь христианина.

Спрашиваю: «Не жалеешь о том, что бросил цивилизацию с её благоустройствами, мирскую работу?» И заранее в голове звучит ответ, что, конечно же, нет, особенно, если вспомнить, сколько мирских работ ему пришлось сменить, чтобы сохранить Образ Божий. В мире, где важно скоблёное младенческое лицо, дресс-код и корпоративно-этические кодексы, христианину живется непросто. И, действительно:

Работать нужно на Бога! И во славу Бога. Работайте Господеви со страхом и радуйтесь Ему с трепетом (Прим. — Пс.2:12 ).

Неисповедимы пути Господни, и во все времена своих верных рабов Господь всегда укрепляет, наставляет, поучает и не оставляет в нужде. От нас же требуется малость — следовать заповедям Его, иметь в сердце страх Божий и любовь нелицемерную, не боясь трудностей.

Задумайтесь, много ли надо человеку, чтобы жить благочестиво? На самом ли деле нам необходимо то обилие вещей, предметов и «благ», которыми сейчас окружил себя человек? Или отвлекает всё это от главной цели христианина — спасения души и жизни вечной?

Ответ, думаю, очевиден. И на примере этих двух таёжных семей я еще раз убедилась в этом.